Лорел Гамильтон - Поцелуй смерти [Litres]

– Прости, ma petite. Какое-то время меня может не быть.

Я посмотрела на него:

– Ашер хочет прощального секса?

– Думаю, что да.

Я всмотрелась в него пристальней.

– Он сегодня ударил Сина и меня покусал. Я знаю, что ты на него сердит.

– Сердит, но так как это последняя возможность, я не стану ее упускать.

– Последняя? Он ведь уезжает всего на месяц? Разве не так?

– Возможно, что и на дольше. В том городе нужен новый мастер-вампир, и ко мне обратились за рекомендацией.

– Ты хочешь сказать, что Ашер может не вернуться?

– Возможно, ему пора обрести собственную территорию.

– Может быть, но… – Я стала думать, что значит – никогда в жизни больше не любить Ашера, не видеть, как он работает верхним у Натэниела, не быть самой для него нижней, не видеть, как он бывает нижним у Ричарда, не бывать с ним и с Жан-Клодом в одной постели, не… да просто: не будет больше Ашера. Мысль эта погружала меня в печаль, но… – Если это вообще последняя ночь, я буду сожалеть, что меня там не будет, но я слишком сейчас зла. – Тут до меня дошло. – К тому же он ведь обо мне не спрашивал?

Бог покачал головой.

– Я хотел бы провести это прощание, если это действительно прощание. Но решение я предоставляю принять тебе, ma petite.

– Иди, – сказала я, – прощайся. – Ваша любовь длилась дольше, чем мы, все остальные, на свете живем.

– Тебе нужно напитать ardeur, чтобы раны зажили, – сказал он.

Я заставила себя не оглянуться на Никки:

– Справлюсь.

– Если ты думаешь про Никки, – сказала Клодия, – то мне нужен будет другой напарник.

– Тебе в красной футболке или тоже в черной? – спросил Бог.

Никки ходил в красной, Клодия в черной: Никки был согласен питать ardeur, Клодия – нет. Красное означало пищу, черное – всего лишь охранника. Но, скажем, Никки был согласен питать ardeur у меня, но не у Жан-Клода, и предпочитал никому кровь не давать, хотя, если бы я ему велела, дал бы: выбора у него бы не было. Я очень стараюсь не заставлять Никки делать того, чего он не хочет.

– На дежурстве должна всегда быть смешанная пара, Анита, на экстренный случай, – напомнила Клодия.

– Кажется, сейчас на смене только Домино и Этан?

Домино, как и Никки, предпочитал служить пищей только для меня, но Этан смотрел шире и позволял кормиться от себя некоторым из вампиров.

– Любого, – ответила она.

– Пошлю к тебе одного. – Он оглянулся на меня. – Куда им сказать, чтобы приходили?

– К душевым, – ответила я.

– К той комнате, где ты с Микой, Натэниелом и Сином, или в общие душевые?

Для меня было неожиданным включение Сина в общий список. Он не всегда с нами спит, у него своя комната и дома, и здесь, хотя он ее не очень использует. Не это ли имел в виду Ашер? Не всегда же бывает секс, иногда бывает общая теплая куча, как у котят, но если Бог заметил, то и все остальные тоже. Бог не самый наблюдательный из охранников, когда дело идет о личных вопросах.

Я подумала над его вопросом и ответила:

– Мика может уже спать, так что к общим душевым.

– Туда и пошлю смену, – сказал он и повернулся к Жан-Клоду. – Вы готовы, сэр?

– Да, – ответил Жан-Клод, быстро меня поцеловал и пошел широким шагом за Богом. Шел прощаться с Ашером и ни разу не оглянулся. Я смотрела ему вслед. Черные длинные кудри почти терялись на фоне черной одежды.

Рядом со мной возник Никки, его рука нашла мою. Держась со мной за руки, он спросил:

– Мне к тебе в душ или мне подождать снаружи, а потом найдем кровать?

– Жан-Клоду сегодня его кровать не понадобится, – сказала я.

– Это верно, и он не против, чтобы там с тобой были Мика, Натэниел, Ашер, даже Син. Но я в список его любимцев не вхожу.

Я глянула на него:

– Они его кормят, а ты нет.

Он слегка пожал плечами, насколько позволяла груда мышц.

– И Жан-Клод не любит, чтобы кто-нибудь из мужчин, отказывающихся давать ему хотя бы кровь, делили с тобой его постель, когда его нет.

Честно говоря, я этого просто не замечала, но раз Никки так говорит, то решила, что он абсолютно прав.

– Тогда, думаю, приходи ко мне в душ. По крайней мере, не будем бояться испачкать чужие простыни.

– Душ – это мне подходит, – ухмыльнулся Никки.

Я широко улыбнулась в ответ:

– Мне тоже.

Глава тридцать вторая

Клодия ждала в коридоре у стены, приглядывая и за входом, и за выходом. Исходный проект общих душевых предусматривал единственный путь для входа и выхода, но я наложила вето. Да, приходится охранять два входа, но единственный путь внутрь и наружу – это капкан. Жан-Клод заметил, что если кто-то пройдет все линии защиты и нападет на душевую, то вряд ли поможет второй выход. В этом был смысл, но и в моих словах тоже, а охранники проголосовали за мою точку зрения. Паранойя не выдаст.

Имелась раздевалка с туалетами как для мужчин, так и для женщин. У нас тут было достаточно женщин, чтобы наличие отдельного туалета не было глупым, как в те времена, когда мы впервые его строили. Все-таки приятно быть не единственной девушкой в коллективе. И когда мы оказались в раздевалке, Никки напомнил мне об еще одной причине, по которой девушкой быть приятно: взял меня на руки и поцеловал.

Поцелуй был нежным, а потом Никки отстранился и посмотрел мне в лицо единственным синим глазом.

– Больно было?

– Нет.

Он усмехнулся – яростно оскалил зубы – и снова поцеловал меня. На этот раз не так нежно: прижался ртом ко рту, и это уже было больно.

Я отдернулась:

– А это больно.

– Хотел почувствовать вкус крови у тебя во рту, пока у тебя от секса все не зажило.

– Ты же не садист, тебе не в радость причинять боль.

– Нет, но я ликантроп. Мне в радость вкус крови и мяса, а у тебя во рту как раз вкус того и другого.

– Есть оборотни, которые при этом теряют самообладание.

Я всмотрелась в его лицо, пытаясь понять, что это для него значит. Выверт вроде тех, что ему всегда нравились, но раньше не испробованный, или же тест – насколько я ему доверяю?

Он – моя невеста, так что чувствует то, что чувствую я, но невесты – это совсем особенный вид метафизических связей, не похожий ни на какие другие из тех, что у меня были. Я его эмоции не ощущаю. Смысл связи в том, что он ощущает мои и старается под них подстроиться. То есть в каком-то смысле он для меня загадка.

Я поняла, что несколько избалована способностью ощущать или разделять эмоции почти со всеми остальными. Когда-то навязчивая метафизическая связь была мне неприятна. Сейчас я на нее рассчитываю.

– Ты мне не доверяешь? – спросил он.